Длань Покровителей 2. Плач земли  - Мария Бородина

– Я вызвал вас сюда, уважаемый Вячеслав 3759, – глазки Аарона сощурились за стёклами стариковских очков, – чтобы обсудить с вами поведение и провинности вашего сына.

– Я уже в курсе, – мужчина опустился в кресло напротив стола декана. Он придерживал полы пиджака, что расходились над внушительным животом. – Проинформировали по месту работы.

Аарон вгляделся в собеседника. Явно избалован жизнью, но уж точно приятнее, чем скандальный сынок. Да и права качать, похоже, не собирается. Интересно, почему Шале так его боится? Неужели опасается, что папаша урежет поток финансовых единиц на карманные расходы?

– Так значит, вы уже беседовали с сыном? – поинтересовался Аарон с живым любопытством.

– Конечно, – ответил Вячеслав так, словно наказывать сына давно для него привычным занятием. – Шале получил по первое число. Нужно было суметь так качественно опорочить моё доброе имя. Мальчик ещё глуп и очень неразборчив. Должно быть, в этом есть и моё упущение, но все такими были в той или иной мере… Не понимает Шале, что женские пре-имаго интересуются не его человеческими качествами, а моим статусом.

Началось! Аарон недовольно сдвинул брови и принялся крутить в ладони пережиток прошлого – карандаш с углеродным грифелем. Упоминание статусов и регалий по необъяснимой причине раздражало его. Как и выпендрёж. В этот момент его одолевало непреодолимое желание всадить ручку в глаз собеседнику лишь за то, что он осмелился подняться выше него по лестнице общественной иерархии. Но Аарон никогда не признался бы в этом, даже самому себе.

– Вы в курсе мораториев, что были наложены на Шале? – спросил он в конце концов, отложив многострадальный пишущий предмет.

– Да. И будьте уверены, что я полностью разделяю ваше мнение. Шале давно пора следить за здоровьем и весом. Мораторий – очень хорошая причина для этого.

– Прекрасно, – Аарон с одобрением ухмыльнулся. – Надеюсь, что мальчик не повторит больше ошибок и станет достойным элементом общества.

– Я делаю всё для того, чтобы Шале мог полноправно продолжить дело моего прадеда, – отозвался Вячеслав. – Должен же я буду на кого-то надеяться, когда силы меня покинут и возраст подойдёт к пенсионному. И именно поэтому я пришёл к вам с конструктивным и взаимовыгодным предложением. Выслушаете?

Предложение. Как много в этом звуке. Похоже, собрался скостить провинность сыночка. Как будто бы, факультет имеет отношение к службе назначения наказаний. Долг деканата – лишь исполнять их, согласно рекомендациям. Многие пытались избавиться от провинности, не имея представления о системе. Не вышло. И финансовые единицы здесь ничего не решат.

– Ну, – Аарон изобразил заинтересованность.

– Я слышал, что ваш факультет собирает экспедицию в запределье, – Вячеслав сощурился.

Кажется, пронесло. И то хорошо. Меньше недоговорок – меньше скандалов. Вот только с чего бы преуспевающему бизнесмену интересоваться научными изысканиями факультета?

– Да, – подтвердил Аарон, – на Мёртвый Континент. Цели у нас чисто научные, не думаю, что вам они будут интересны.

– Я не о том. С вами отправляются студенты-соискатели…

– Это замечательная практика для них, – Аарон напрягся, пытаясь вычислить тайные мотивы собеседника. – Многие из наших соискателей – будущие сотрудники факультета и сопряжённых лабораторий. И полученный опыт им очень пригодится для последующей научной деятельности. Поверьте, не каждый из наших преподавателей может похвастаться визитом на Мёртвый Континент. А выбить разрешение и маршрут…

– Спрошу напрямую, – перебил Вячеслав. – Может ли мой Шале отправиться в экспедицию в их числе? Как соискатель?

Аарон проглотил возмущение. Шале едва набирал шестидесятки по большинству предметов. Для того чтобы студент мог подать свою кандидатуру в соискатели, требовался средний балл не ниже девяноста пяти. И даже в этом случае – не факт, что одобрят. Вспомнить, хотя бы, прошлогоднюю историю с Нери 42, который, имея самый высокий средний балл по факультету, не прошёл отбор по прихоти шишки из ректората. Якобы, кредитная история его семьи нечиста была.

– Боюсь, что его баллы не позволяют ему войти в число соискателей, – Аарон с деланным разочарованием развёл руками. Шале в числе соискателей ему уж точно не хотелось видеть. – Даже если я дам добро, ректорат зарежет его с такими баллами.

– Вы думаете, я пошёл бы к вам, не добившись одобрения ректората? – Вячеслав глуповато улыбнулся. – Сам учился здесь, знаю, что к чему. Дело сейчас только за вами. Выше – проблема уже два дня как решена.

– А если я откажусь? Проку-то мне от соискателя с такими показателями?!

– Я же сказал, что предложение взаимовыгодное, – отметил Вячеслав. – Факультет довольно беден, чтобы организовывать своим сотрудникам такую роскошь. Я мог бы оказать безвозмездную спонсорскую помощь. Но только при условии, что Шале войдёт в состав экспедиции.

– И зачем это вам? Шале, насколько мне помнится, никогда не рвался к науке. Да и желанием хватать высшие баллы не страдал.

– Как раз за тем, – пояснил Вячеслав, – что моему трудному ребёнку необходима дисциплина. Воспитание. Моё упущение, что не могу уделять ему должное количество времени, но есть-то нам тоже нужно. Если я брошу дело, труды моих предков полетят коту под хвост. А парням в таком возрасте нужна закалка. Твёрдая рука, чтобы вырасти мужчиной, а не тряпкой. И пища для ума, чтобы к зрелому возрасту знать, что к чему. И одной матери тут не управиться, в чём мы и убедились на днях.

– Я думаю, что это не слишком хороший способ воспитания для пре-имаго, отбившегося от рук, – признался Аарон. – Условия, в которых нам приходится работать, подчас жестоки. Не каждый здоровяк без поломок выдержит такое.

– Просто подумайте, – попытался переубедить его Вячеслав. – Все финансовые затраты, которые не сможет покрыть факультет, я возьму на себя и оплачу их за счёт своей компании.

– Я обсужу это со своими сотрудниками, – Аарон участливо кивнул. Предложение казалось очень уместным и заманчивым, но слишком уж гладким. До подозрительности. В мире Аарона не бывало так, чтобы решение падало на голову само собой, особенно когда дело казалось финансовых единиц. Но взять в команду обалдуя казалось куда меньшей затратой, нежели истязать факультет и сотрудников кредитами.

– Дайте мне знать, если согласитесь, – Вячеслав поднялся со своего места и снова запахнул расползающийся на животе пиджак.

– Это не он, – пробормотала Лариса, пристально глядя сквозь исцарапанное стекло.

С противоположной стороны барьера на неё косился смуглый черноволосый парень, утянутый смирительными ремнями, как гусеница. Лицо его походило на фреску, сложенную из стеклянных пластинок: настолько глубоко полосовали некогда прозрачную преграду трещины и царапины. Веки так часто падали, прикрывая глаза, что казалось, налиты свинцом. И, хотя Лариса не ощущала запахов по ту сторону, она готова была поклясться, что сорочка парня источает смрад прокуренных комнат. Может быть, эти домыслы порождались логичной ассоциацией: Лариса краем уха слышала, что беднягу приволокли из лечебницы для особей с нарушениями психоструктуры. Подтверждая этот факт, за его спиной стояли в готовности два человека в костюмах реаниматоров. Один из них прижимал к груди прозрачный лоток со шприцем, другой – пристально наблюдал за пациентом, отслеживая каждое движение и слово.